Версия для печати

---

Ольгерд Будревич

Затерявшиеся в Чаде

(Из книги "Это проклятая засуха", 1985 г.)

Как-то один политический деятель сказал: «Тот, кто держит в своих руках Чад, держит в руках всю Африку». В чьих же руках находится Чад?

Из всех государств Черного континента Чад более всего изолирован от остального мира. Страшная засуха и голод произвели здесь колоссальные опустошения, а мир с трудом получает информацию о подробностях катастрофы. Столица республики Нджамена (бывший Форт-Лами) излучает официальный оптимизм и политическое здоровье. Но — только столица и прилегающие к ней районы. Чуть подальше, на всей территории республики, площадь которой в четыре раза превышает площадь Польши, происходят странные вещи, на которые правительство в состоянии повлиять лишь в незначительной степени. При этом Чад, пожалуй, наиболее французская страна во всей франкоязычной Африке. В Нджамене и нескольких других городах стоят французские военные гарнизоны, в столице постоянно проживает пять тысяч европейцев (на одну тысячу больше, чем в последнем году колониального режима).

Когда я, находясь в различных странах Африки, жаловался на то, как трудно добраться до Чада, который с соседним Нигером не имеет постоянной авиасвязи, а в Хартум и обратно существует один рейс в неделю, мне всегда говорили одно и то же: «Самое лучшее — лететь через Париж».

1

В первые часы пребывания в Чаде мне казалось, что вот-вот должно произойти нечто чрезвычайное. Этому, конечно, способствовало волнение, которое охватывало меня каждый раз, когда я брался за фотоаппарат: в Чаде требуется специальное (и очень дорогостоящее) разрешение, самовольное фотографирование влечет за собой штраф и арест.

Улицы Нджамены, берег реки Шари, скверы, базары, магазины, учреждения заполнены толпой, в которой обязательно имеется человек в военном или полицейском мундире. И местные жители, и иностранцы носят на голове традиционные французские кепи. На мощных БМВ проносятся мотоциклисты — члены групп безопасности.

По городу развешаны транспаранты, на которых часто повторяется слово «революция».

В день моего приезда кто-то спросил меня, слушал ли я утром по радио последние известия.

— Нет, мне это не пришло в голову.

— А жаль. Говорили о скандале с иностранными журналистами.

— Ничего себе...

— Да-да. Неприятности с одним американским журналистом, корреспондентом «Нью-Йорк тайме».

— А в чем дело?

— Он был здесь недавно и теперь высказывается против идеи американцев открыть воздушный мост из Нигера в Нджамену.

— Он прав. Ведь угрожающее положение миновало, и сейчас лучше отказаться от дорогостоящего воздушного транспорта в пользу других видов доставки продовольствия...

— Да, но журналист прошелся по адресу министров и продажных чиновников. В общем, в знак протеста Чад решил отказаться от американской помощи.

Не знаю, как сильно в США горюют по случаю отказа Чада от их помощи, но атмосфера в бывшем Форт-Лами сгущается, и это ясно каждому.

Еще эта жара, от которой не спасают даже своды главной аллеи генерала де Голля. Иссушенная столица выжженной, пустынной страны. Немногим более 150 тысяч жителей — крошечный оазис посреди песков, ничто в пустом пространстве. Во всей республике живет чуть больше четырех миллионов человек. Эти люди, затерявшиеся на огромной территории, предоставленные самим себе и целиком отданные на произвол капризов природы, стали жертвами засухи, начавшейся еще в 1965 году. Двум миллионам пришлось очень худо, тысячи умерли прежде, чем в мире узнали о засухе, пало полтора миллиона голов крупного рогатого скота, высохли колодцы, вспыхнули очаги эпидемий. Во многих районах страны, особенно на севере, усилилось партизанское движение. В префектуре Бата объявился пророк —некий Факи Махди, провозгласивший священную войну против всех неверных, в том числе против немусульманской администрации, которая, по его мнению, повинна в последствиях засухи.

Да, есть причины для напряженности в Нджамене!

2

Во главе государства с начала существования Республики Чад, то есть с 1960 года, стоит Нгарта Томбал-бай, именующий себя великим соотечественником. Он — президент, а также создатель и генеральный секретарь партии Национальное движение за культурную и социальную революцию. Перед президентским дворцом стоят на страже гвардейцы в красных пелеринах. «Великий соотечественник» разъезжает в автомобиле с кондиционером, живет в роскоши и довольстве и охотно обращается к народу с речами, которые иной раз затягиваются на полдня. Несмотря на это — а может быть, именно поэтому,—президент недавно заявил: «Слова, а точнее, пустословие долго было народным бедствием. Не что иное, как болтовня, привело к кризису Прогрессивную партию Чада. Мы должны покончить с бесплодными разговорами и перейти к делу. Этого требует от нас революционное движение».

Томбалбай стоит во главе революции, которую он сам придумал и которую назвал «мирной» или, еще лучше, «культурной». В чем заключается эта революция и каковы ее цели, толком сказать никто не может. Но все догадываются, что речь идет о мобилизации людей, которые могли бы противостоять нарастающему недовольству, о создании некоего противовеса исламским организациям и стоящим за ними вооруженным силам сопротивления.

Человек, деятельность которого всегда отличалась консерватизмом и которого давно обвиняют в коррупции и развале государственного аппарата, государственный деятель, оставшийся у власти благодаря вызванным им французским войскам, сейчас называет себя вождем движения, пытаясь придать ему видимость прогрессивного и даже революционного.
Томбалбай ввел обязательные обращения: «соотечественник», «земляк». Его полный титул звучит так: «Великий соотечественник, председатель республики».

По всей стране возникли «комитеты бдительности».

Наряду с тринадцатью ротами солдат действует полиция. Кроме того, созданы военизированные отряды. Идет кампания по борьбе с «врагами народа». Множество людей брошено в тюрьмы. Фронт национального освобождения Чада (ФНОЧ), кажется, присутствует везде. Основные его действия разворачиваются в районе Тибести, однако отдельные отряды подходят порой вплотную к столице.
По сообщению органа партии Национального движения «Сапard Dechaine» (название этой серьезной газеты можно перевести как «Взбесившаяся утка» или «Утка, сорвавшаяся с цепи»), в Чаде идет борьба не только с партизанами, но и с «преступниками, разбойничающими среди городского пролетариата, грабящими дома и нападающими на женщин». После того как специальная бригада порядка прочесала бары и торговые учреждения столицы, обнаруженные преступные шайки были высланы в глубь страны, где, как сообщает «Утка», «они будут своим трудом способствовать успешному проведению операции „750 000 тонн семян хлопчатника"».

«Великий соотечественник» охотно использует в своих политических целях традиционные обряды, например обряд посвящения «йондо», ставший своего рода орудием воспитания молодежи. Эта окруженная таинственностью магическая церемония осуществляется в густых зарослях, при этом людям наносятся увечья, причиняется жестокая физическая боль. Таким образом делается попытка вовлечь людей в общественную жизнь, оживить их приверженность обычаям предков и чувство этнической солидарности.

Группа высоких чиновников из Нджамены в течение трех месяцев готовилась к обряду посвящения. Выражая радость по поводу их возвращения в столицу, где «ритм работы теперь вернется к норме», «Взбесившаяся утка» пишет: «Йондо сохраняет подлинные человеческие ценности. Это высочайшее проявление цивилизации — saras (наследие предков, благодать, посылаемая небесами)».

В чем тут дело, непонятно. Зато не вызывает сомнений то, чему и кому этот обряд служит.

3

В один прекрасный день ко всем бедам «Великого соотечественника, председателя республики» и его народа добавилась засуха. «Чад терпит всякого рода бедствия. То холеру, то засуху, то наводнение. Если говорить честно, чадцы не знают, за что им хвататься»,—писала «Утка».

Пока президент Томбалбай устраивает «культурную революцию», высылает войска для усмирения районов, прилегающих к границам Ливии, ездит в джунгли, где принимает присягу от (участников йондо, на всей территории страны люди страдают из-за отсутствия дождей, которые не идут уже несколько лет. В первой половине 1974 года бедствие усугубилось: озеро Чад, самое большое водохранилище Африки, превратилось в огромное болото. В июне этого года по нему, в северо-западной части, прошли верблюды, каждый нес на спине по 200 килограммов продовольствия. Уровень грунтовых вод понизился в некоторых районах с 30 до 150—200 метров.

А когда трагедия, вызванная многолетней засухой, достигла апогея, пошел дождь. На всей территории Са-хеля небо обрушилось на землю. Люди сходили с ума от счастья, бегали под струями дождя, смеялись, кричали. Но радость продолжалась недолго: огромные пространства земли в Чаде, Нигере, Верхней Вольте, Мали и Сенегале оказались покрыты водой. Посевы были уничтожены, бесчисленные деревни унесены потоками воды, плодородные земли подверглись эрозии, и — самое страшное — оказались перерезанными дороги, по которым можно было бы доставить продовольствие в голодающие провинции. В эти дни в Чаде прозвучало одно из самых трагических сообщений: «Соотечественник Абдулай Джоноума, министр общественных работ, председатель национального комитета по борьбе с засухой, сообщил, что районы Берт Азоум, Фада и „В" Бонгор полностью залиты водой. Ущерб исчисляется сотнями миллионов франков. В Бонгоре, где за один день выпало 450 мм осадков, вода уничтожила тысячи тонн риса. Большой участок дороги Нджамена — Сарх разрушен, цистерны и грузовики увязли в болоте». В том же коммюнике министр говорил о полном отсутствии дождей в других районах страны: «Тадиле и западная часть Майо-Кебби по-прежнему тщетно ждут дождя. На нас одновременно обрушились и засуха, и наводнение».

«Соотечественник» Джоноума предусмотрительно не коснулся политических аспектов борьбы с последствиями стихийных бедствий. Он не сказал, что во многих районах страны власти не спешат с помощью и делают это сознательно. Там либо действуют сильные отряды ФНОЧ, либо народ настроен враждебно по отношению к властям в Нджамене. Смерть следует за людьми по пятам. Говорят, что в Монго, Биткинг, Мельфи — чадском «полюсе жары» — умерла половина населения. Говорят. Проверить же подобные сведения трудно.

Со стихийными бедствиями связана еще одна тема, которая в Чаде считается запретной: транспортировка из-за границы товаров, предназначенных для спасения жертв катастрофы. Вся мировая пресса пишет о коррупции, сопровождающей доставку зерна и других продуктов в страны Сахеля. Чад в этом смысле пользуется особенно громкой славой. Американский журнал «Ныо-суик» писал в августе 1974 года: «Сотрудники ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН. — Ред.) обнаружили, что продовольствие, посланное Чаду, застряло на границе с Нигером. Оказалось, что жене президента Чада принадлежит единственная в стране транспортная контора и что она, таким образом, держит в своих руках доставку продовольствия из-за границы, требуя двойной платы...»

Справедливости ради следует сказать, что не все представители международных организаций в Чаде подтверждают это заявление. Один из них сказал мне с улыбкой: «Почему привязались именно к жене президента? Неверно, что она держит монополию на перевозку товаров. На этом деле набивают карманы многие государственные чиновники».

Обогащение за счет человеческого горя, коррупция, воровство, расхищение продовольствия, предназначенного для жертв засухи, с одной стороны, и безобразная небрежность, в результате которой зерно и сухое молоко валяются на земле, гниют, становятся добычей крыс и насекомых,—с другой.

Когда сезон дождей к югу от Сахары кончился, оказалось, что ливни произвели огромные опустошения. Основная масса животворной влаги испарилась, ушла глубоко под землю, исчезла. Как и сотни лет назад, ее не смогли сохранить, уберечь до следующей засухи. Ближайшее будущее покажет, станут ли дожди в Африке выпадать регулярно и улучшится ли здесь продовольственное положение.

На мой взгляд, и то и другое весьма сомнительно. А если люди на Земле посчитают, что засуха в странах Сахеля не повторится и что поэтому можно прекратить помощь жителям территории, расположен. ной между Сенегалом и Эфиопией, это будет трагическим недоразумением.

4

Еду на машине за город. По пути довольно часто опускается полицейский шлагбаум и чьи-то головы наклоняются, чтобы заглянуть внутрь.

Изредка навстречу попадаются большие грузовики, груженные набитыми чем-то мешками. По обочинам бредут печальные фигуры полуодетых людей, иногда рядом тащится верблюд.

Мне сказали, что я непременно увижу слонов, которые якобы разгуливают вокруг столицы. К сожалению, ни одно животное не появилось в моем поле зрения. В Чаде вымерла большая часть представителей дикой фауны. В этой части Африки на пространстве 8 миллионов квадратных километров животные, как и люди, стали жертвами засухи.

Солнце печет, на небе ни облачка, в пейзаже преобладает желтый цвет. Кажется, что здесь вообще никогда не было дождя. Что будет дальше? Может быть, в Африке произошло необратимое изменение климата?

Ученые много спорят о нарушении ритма погоды на земном шаре. Специалисты сходятся на том, что одна из причин колебаний климатического равновесия в Африке — это опустынивание стран суданского Сахеля. Самые серьезные научные журналы утверждают, что Сахара ежегодно перемещается к югу на 30—50 километров. Это, конечно, преувеличение. Шаги пустыни, захватывающей плодородные земли и пастбища, измеряются не километрами, а сантиметрами. К тому же деструкция почв не идет сплошным фронтом, а захватывает разные районы Африки, порой удаленные от Сахары на большие расстояния. В результате там, где еще четверть века назад шумели леса, сегодня можно увидеть лишь сыпучие пески.

Что же происходит в районе Нджамены? Наконец-то есть хоть какое-то основание для оптимизма! Вдоль шоссе на протяжении многих километров поднимаются молодые деревца.

Двухлетние саженцы здесь выше человеческого роста. За четыре года посажен лес на территории три тысячи гектаров. Организация Мировая продовольственная программа (МПП), сотрудничающая с правительством в деле восстановления качества почв по четырем важнейшим проектам, намерена насадить вокруг столицы деревья на площади 10 тысяч гектаров. Особое внимание уделяется сенегальской акаттии. Полагают, что она может изменить микроклимат. Местные жители взирают на все это с недоверием. Зачем им деревья? Есть-то их нельзя.

Над пока еще низкорослыми деревьями и песками летают птицы. Чем ближе к озеру Чад, тем их больше. Порой стаи, словно огромные цветные скатерти, накрывают землю, оживляя однообразный ландшафт. Но они — увы! — съедают 30 процентов (в Судане — более половины) посевов и снятого урожая. Как будто Африке без них мало бед! ФАО мобилизовала орнитологов и зоологов на борьбу с этим бедствием.

Наша машина то распугивает стаи птиц, то продирается сквозь тучи москитов и саранчи. Господи, как больно кусаются москиты! Больше всего их около селений. Туда из-под соломенных крыш их отгоняет дым от очагов.

На окраине столицы чеканят шаг, учатся маршировать солдаты: готовятся к одному из бесчисленных парадов. Шагают на французский манер. Из ворот казармы выходят два младших офицера.
Трудно французам уходить из этой страны! Тем более что президент так трогательно просит их остаться. В годы второй мировой войны генерал Леклерк отсюда начинал свой знаменитый поход в пустыню.

Когда сегодня глядишь на французские мундиры, когда видишь в магазинях молоко, сыр и салат, привезенные на самолетах из Парижа, когда в гостинице «Ля Чадьен» (одна из самых дорогих гостиниц Сахеля, принадлежащая президенту) наблюдаешь, как веселятся в баре или плещутся в бассейне французы, когда слышишь о недавних военных операциях и существенной помощи в перестройке беспомощного и неумелого государственного аппарата, вспоминаются слова Джона Ханте-ра из его книги «Африка изнутри»: «Не нужно обольщаться — Париж не намерен здесь отказываться от роли хозяина».

С наступлением сумерек на улицах Нджамены появляются группы полуобнаженных, разрисованных ч намазанных жиром молодых людей. Они бьют в барабаны, самозабвенно танцуют и кричат дикими голосами. Нет сомнения, что они находятся в состоянии наркотического опьянения. Их приветствуют из проезжающих мимо машин, бросают деньги. Это новоиспеченные участники йондо, на которых так надеется республика. 18 ноября 1974 года в «Таймс» была опубликована статья о языческой церемонии йондо, в которой принуждают участвовать граждан Чада независимо от вероисповедания и традиций. А скольких жертв стоят эти обряды! Ведь участникам церемонии делают обрезание, дают наркотики, бросают нагишом в термитники! «Многие чадцы имеют возможность выбора между вероятной смертью во время церемонии йондо и верной смертью, если от нее уклониться»,—писала «Таймс». Люди, которые осенью этого года вернулись из леса в Нджамену, перестали узнавать друзей, порвали со своим прошлым, «родились вновь». Нежелание участвовать в обряде йондо и сопротивление насильственной чадизации растет. По сообщению «Тайме», 130 протестантских священников и религиозных руководителей были подвергнуты пыткам и уничтожены.

 

Из книги: Ольгерд Будревич "Это проклятая засуха". М., 1985 г.

 

---