Из книги Евгения Коршунова "Горячий треугольник" (1984 г.)
(декабрь, 1980 год)
...Трое мальчишек развернули газетный лист и забыли обо всем вокруг. Тот, что держит газету, чистильщик обуви. У ног его стоит ящик со щетками. Те, кто заглядывает в газетный лист из-за плеча юного чистильщика, тоже зарабатывают на хлеб собственным трудом. Они торгуют на бейрутских улицах газетами. В руках у них пачки нераспроданных изданий...
— Этот снимок,— рассказывает мне товарищ Сухейль Тавиле, генеральный директор «Ан-Ниды»,—был случайно сделан на бейрутской улице в 1976 году, когда в Ливане бушевала гражданская война. А газета, которой так увлеклись юные читатели,— наша «Ан-Нида»!
20 января 1979 года, когда «Ан-Нида» отмечала двадцатилетие со дня выхода своего первого номера, большой плакат с изображением читающих ее мальчишек можно было видеть почти по всему Ливану, кроме, конечно же, районов, занимаемых правохристианскими группировками или израильскими оккупантами. На следующий день, в воскресенье, я купил юбилейный номер «Ан-Ниды» в горах — в деревне друзов. «Ан-Ниду» распространяли крестьяне-добровольцы, а вышла она в тот день тиражом в 125 тысяч экземпляров — самым большим в истории ливанской периодической печати.
Но это уже было в мирное время, если можно так назвать обстановку, когда южноливанские города и села подвергались постоянным обстрелам дальнобойной артиллерии Израиля и правохристианских раскольников, над Бейрутом то и дело появлялись израильские «фантомы», а высадки на ливанском побережье групп израильских террористов стали обыденным делом. Да и сама ливанская столица уже была разделена так называемой «зеленой линией», или «линией смерти», на Западный сектор и Восточный. В Западном находились Национально-патриотические силы Ливана, а также лагеря палестинских изгнанников, в Восточном — силы правых христиан. А на «зеленой линии» не прекращалась перестрелка из всех видов легкого и тяжелого оружия.
Март 1978 года, когда я, только что приехав в Ливан, впервые познакомился с моими коллегами из «Ан-Ниды», не был «мирным временем». В те дни израильские агрессоры вторглись в Ливан и оккупировали его южные районы почти до реки Литани.
С ливанским журналистом Жоржем Абду, работающим в региональном центре Агентства печати Новости в Бейруте, мы выехали во фронтовые районы по дороге, ведущей вдоль средиземноморского побережья на юг. Миновали Дамур, городок, лежащий в развалинах со дней гражданской войны, Сайду, столицу южноливанского мухафа-зата (губернаторства), взяли курс на древний город Тир, оказавшийся в полукружье вторгшихся агрессоров.
Наша машина была единственной, двигавшейся в этом направлении. Навстречу нам иногда попадались машины беженцев, покидавших прифронтовые районы со всем своим нехитрым скарбом. Их было очень мало — основная масса жителей покинула южные районы еще за несколько дней до нашей поездки.
Мы ехали по пустынной дороге, а вокруг тянулись апельсиновые сады. Все было тихо и мирно, и если что тревожило, то само безлюдье. Почти у самой реки Литани нас остановила застава бойцов-коммунистов. Узнав, кто мы, они пожелали нам доброго пути, но посоветовали быть осторожнее и чаще посматривать на небо — израильские «фантомы» охотились и за одиночными машинами.
Следы такой «охоты» мы увидели уже на подъезде к Тиру: асфальт был иссечен пулеметными очередями, попадались воронки, на обочине валялась убитая корова. И опять вокруг ни души, лишь сладко пахнущие апельсиновые сады, полные золотистых плодов, которые некому убирать.
Мы въехали в пустой город, в город-призрак. На стенах домов — пробоины от снарядов, росчерки пулеметных очередей. Разваленные крыши, выбитые стекла, двери, сорванные взрывной волной.
Нас ждали в городском комитете ливанских коммунистов. Усталые, небритые люди в зеленой форме сидели на простых железных стульях, на железных койках, покрытых серыми солдатскими одеялами, и из маленьких стеклянных стопочек пили крепчайший, приторно-сладкий чай, заправленный свежими лимонными листиками
Старшим здесь был товарищ Таан Муслимани. Он сидел за металлическим письменным столом, на котором была походная рация и свежий номер «Ан-Ниды». Тут же лежал автомат. Впрочем, в этом кабинете, превращенном в казарму, были вооружены все.
Откуда-то издалека доносились глухие раскаты орудийных выстрелов.
— Израильтяне почти окружили наш город,— рассказывал товарищ Таан.— Однако начать штурм не решаются. Здесь им пришлось бы или вести уличные бои без применения танков, артиллерии и авиации, или же обрушить на Тир всю эту технику и снести город с лица земли. В первом случае они понесли бы очень большие потери. Рукопашные бои уже шли примерно в двенадцати деревнях, и опыт показал, что израильские солдаты в уличных боях значительно уступают нашим бойцам. Уничтожить же Тир бомбами и снарядами израильтяне не решаются, боясь возмущения во всем мире, ведь Тир — один из самых древних городов на земле!
Заработала рация, вызывали товарища Таана (он был руководителем военного отдела горкома). Товарищ Таан выслушал чей-то сбивчивый, быстрый доклад и улыбнулся:
— Хорошо! Только что возвратилась с задания группа наших бойцов — из тыла противника.
Все в комнате заулыбались.
— Мы оставили на всей территории, занятой противником, так называемые «карманы сопротивления» — передвижные диверсионные и боевые группы,— продолжал товарищ Таан.— Их задача — минировать дороги, устраивать засады, нарушать коммуникации агрессоров. Эффективность их действий такова, что теперь израильтяне осуществляют снабжение своих войск в нашем районе только по воздуху...
Орудийная канонада стихла, и, поймав мой вопросительный взгляд, товарищ Таан улыбнулся:
— Это далеко, в нескольких километрах отсюда. Когда обстреливают или бомбят непосредственно нас — разрывы гораздо громче. Впрочем, пока затишье, не хотите ли посмотреть, во что превратили сионисты наш город?
...На пятнистом джипе в сопровождении двух таких же джипов с охраной мы ездили по пустынным улицам города. Вот старинный порт. В него попало восемь полуторатонных бомб. Прямым попаданием уничтожен трехэтажный дом со всеми жителями, с лавкой и кафе, где в тот час было много посетителей. Сколько здесь погибло людей, пока неизвестно — некому разбирать развалины.
Христианский квартал, старинная часть города. Он разрушен ракетами израильских катеров. Прямые попадания — в католическую школу. Директриса, католическая монахиня сестра Мари Жабер, рассказывает:
— Мы все как будто предчувствовали беду и распустили детей по домам. Потом это началось... Сначала взрыв почти под самыми нашими окнами — в море. Потом позади школы в нашем квартале. И третий— прямо в нашем здании. Мы бросились в часовню и два часа, пока продолжалось все это, молились...
...Ракетами разрушено несколько классных помещений, выбиты окна, двери...
— Ракета попала в соседний дом,— рассказывал владелец маленькой лавочки Хабиб Хадид.— Я стоял в тот момент на балконе и смотрел в подзорную трубу на появившиеся в море израильские катера. Никто не ожидал, что они откроют огонь по мирному рыбачьему порту. Осколок ракеты впился в подзорную трубу в трех сантиметрах от моего виска... В соседнем доме погибла целая семья...
Я слушал рассказы все новых и новых свидетелей преступлений Тель-Авива против мирных жителей Тира, записывал, фотографировал. И то же самое делал молодой человек с кобурой на поясе, находившийся в группе сопровождавших нас бойцов. Держался он очень скромно, приветливо улыбался, перехватив мой взгляд. И наконец представился: корреспондент «Ан-Ниды».
Он находился в городе с первых же дней агрессии, покидая его лишь с группами бойцов, уходившими в тыл врага. Из осажденного, обстреливаемого Тира он всеми правдами и неправдами отправлял репортажи в свою газету в Бейрут на редких машинах с бойцами-связными, с ранеными, вывозимыми в тыловые госпитали, по телефону, когда удавалось установить связь...
На этот раз две кассеты отснятой им пленки отправились в «АнНиду» с нами.
Я специально не называю имени этого журналиста-коммуниста, работавшего во фронтовом Тире с «лейкой» и блокнотом, а то и с пулеметом». Таких же, как он, корреспондентов «Ан-Ниды», беззаветно служащих своему делу, ежеминутно рискующих своими жизнями, я встречал и на других участках фронта — на бастионах замка Бофор, опорного пункта Объединенных национально-патриотических сил Ливана и Палестинского движения сопротивления, в городах Сайда и Набатия — под огнем дальнобойных израильских орудий, в совместных поездках в самые горячие точки Ливана. И образ парня, просившего меня передать снятые им пленки в редакцию «Ан-Ниды», стал для меня символическим, обобщенным образом корреспондента этой газеты.
Мне снова довелось встретиться с ним, и произошло это полтора года спустя...
Я приехал в редакцию «Ан-Ниды» в дождливый январский день 1979 года. Часовой, юноша в аккуратно подогнанной зеленой форме, тщательно проверил мои документы и козырнул:
— Добро пожаловать!
Он стоял у баррикады, сложенной из мешков с песком, прикрывающей вход в самый обычный жилой дом с просторными балконами и обширными наружными галереями, каких еще довольно много осталось от старого Бейрута, медленно, но верно превращающегося сегодня в царство модернистской архитектуры. И все же здание это было по-своему необычным: в нем, на втором этаже, разместилась редакция «Ан-Ниды».
В редакции меня ждали. Накануне я договорился о встрече с генеральным директором «Ан-Ниды» товарищем Сухейлем Тавиле, видным деятелем Ливанской коммунистической партии и Национально-патриотических сил Ливана. И все же дежурный, сидящий у маленького столика сразу за дверью, ведущей в редакционные помещения, придирчиво расспросил — кто я, откуда и к кому пришел
Такие предосторожности никого не должны удивлять. Хотя редакция и находится в Западном Бейруте, и здесь в любую минуту следует ожидать провокаций правых или израильской агентуры. Уже не одна левая газета подвергалась здесь атакам террористов, не одна левая типография была взорвана.
Я приехал несколько раньше условленного срока специально, чтобы познакомиться поближе с сотрудниками «Ан-Ниды», посмотреть, где и как они работают. И экскурсоводом моим по редакции стал Тони Френсис, один из двух ответственных редакторов газеты.
Штат в редакции небольшой, всего пятнадцать сотрудников, пишущих на темы внешней и внутренней политики, социальные, экономические, культурные. Но, несмотря на перегрузку текущей работой, все они стараются, чтобы перо их было максимально поставлено на службу идеям, за которые они борются. Так, кроме выступлений по важнейшим проблемам внутренней и внешней политики, Тони Френсис написал книгу «Эфиопская революция», ставшую результатом его поездки в Социалистическую Эфиопию. Книга вышла в Ливане в самый разгар злобной кампании, которую империалистическая пропаганда вела против эфиопского народа и его руководителей. Из Ливана книга разошлась и по другим арабским странам, неся правду об эфиопской революции, написанную очевидцем ее свершений.
Сотрудник редакции Набиль Хади в свою очередь выступил с острой и интересной книгой о Народной Демократической Республике Йемен, и это был серьезный удар по клеветнической кампании, которую арабская реакция развернула против НДРЙ. Книга рассказала всему Арабскому Востоку о достижениях народа Южного Йемена на пути политического, экономического и социального прогресса, разоблачила заговор империализма и его прислужников на Ближнем Востоке против молодой республики.
Коллега Тони Френсиса, другой ответственный редактор «АнНиды», Ханна Салех опубликовал боевую, актуальную книгу, рассказавшую об израильской агрессии против Ливана в марте 1978 года. Он же — автор книги «Афганистан: революция!», написанной после поездки в ДРА. И эта книга сотрудника «Ан-Ниды» внесла серьезный вклад в разоблачение антиафганских и антисоветских клеветнических измышлений, на которые так щедра империалистическая пропаганда.
Серию репортажей из Кампучии и Лаоса опубликовал в «АнНиде» и Сухейль Тавиле. И опять в них разоблачалась злонамеренная ложь империалистических кругов.
...Тони Френсис рассказывал мне об этом, пока водил по редакции и знакомил с ее сотрудниками. Была первая половина дня, и все они работали на текущий номер. В репортерской — двух небольших смежных комнатах—трещали телефоны. Сотрудники газеты записывали сообщения штатных и внештатных корреспондентов «АнНиды» — из Бейрута, из Тира, Сайды, Набатии, из долины Бекаа. В маленькой фотолаборатории шло колдовство над оперативными фотоматериалами, поступающими в редакцию.
Тони Френсис рассказал, что корреспондентская сеть «Ан-Ниды», хотя в ней и занято всего пять штатных сотрудников, очень эффективна, так как опирается на помощь внештатных сотрудников и читателей. На севере Ливана даже существует Дом «Ан-Ниды», то есть клуб ее читателей. Два собственных корреспондента работают в южных фронтовых районах, два — в житнице Ливана долине Бекаа, один — в Горном Ливане. Корпункт «Ан-Ниды», естественно, подпольный, действует и в районах, контролируемых правыми. И там газета имеет немало своих читателей и распространителей, несмотря на то, что и чтение, и тем более распространение газеты ливанских коммунистов чревато тяжелыми последствиями.
— Здравствуйте! — вдруг услышал я голос молодого человека, оторвавшего взгляд от материала, который он обрабатывал. — Помните? Вы передавали в марте 1978 года мои фотопленки в редакцию. Из Тира? Я все хотел поблагодарить вас, да как-то не получалось...
Конечно, я узнал его. Мой собеседник был тогда в Тире, где выступал в роли внештатного корреспондента «Ан-Ниды». Теперь он — профессиональный газетчик. Но и на этот раз нам не удалось поговорить— шел номер, номер «жал»!
В секретариат редакции, где шла работа над макетом, мы вошли чуть ли не на цыпочках — на двери висело грозное требование: соблюдать тишину! Здесь было уж совсем не до разговоров! Зато в справочном отделе обстановка была не столь напряженной. Девушки и юноши раскладывали по досье вырезки, обрабатывали справочные материалы. Толстые папки, надписанные, пронумерованные, аккуратными рядами стояли на бесчисленных полках у стен, на стеллажах, перегораживающих комнату.
— Мы можем предоставить вам любую справку, любой материал на любую тему и по любому вопросу, притом немедленно! — с гордостью сказали мне сотрудники отдела.
— И можете показать мне первый номер «Ан-Ниды», вышедший более двадцати лет назад?
— Конечно!
И вот передо мной на большом столе, заваленном газетными вырезками, появилась картонная папка-подшивка за 1959 год. Мы открываем ее, склоняемся над пожелтевшими, потрепанными по краям полосами. Так вот с чего начиналась «Ан-Нида», боевая газета ливанских трудящихся, голос ливанских коммунистов. Всего четыре полосы, тираж — полторы тысячи.
Невольно сравниваю: сегодня в будние дни — 10 полос, воскресный номер— 14—16. Во много-много раз вырос и тираж.
А сотрудники справочного отдела с гордостью рассказывают мне, что 21 января 1959 года первый номер «Ан-Ниды» появился не на пустом месте. Редакция подхватила эстафету и продолжает традиции таких боевых и массовых печатных органов ливанских трудящихся, как «Аль-Инсания», «Саут-Шааб», «Ас-Сарха», «Аль-Ахбар», сравнительно недолгий срок существования которых обуславливался теми крайне тяжелыми условиями, в которых приходилось работать ливанским коммунистам еще с 20-х годов.
Сегодня же, благодаря коренному изменению соотношения сил в мире, нашедшему отражение и во внутриполитическом положении в Ливане, благодаря тому, что ливанская прогрессивная и демократическая общественность играет в жизни своей страны значительно возросшую роль, уже не может быть и речи о закрытии прогрессивных изданий, как это происходило до рождения «Ан-Ниды». И — знаменательно — сегодня в одном строю с «Ан-Нидой» стоят такие прогрессивные издания, как «Ас-Саккаф аль-Аутони», «Ат-Тарик» и другие.
На первой полосе первого номера «Ан-Ниды» были помещены материалы о Советском Союзе, о его миролюбивой антиимпериалистической политике. И сегодня редакция считает одной из важнейших своих задач распространение правды о нашей стране, о достижениях нашего народа в строительстве мирной жизни, об усилиях Советского Союза на международной арене в борьбе за мир, за разрядку международной напряженности, за справедливое и прочное решение ближневосточной проблемы, за осуществление законных прав арабского народа Палестины.
...Генеральный директор «Ан-Ниды» товарищ Сухейль Тавиле начал разговор со мной с того, что обрисовал крайне сложную обстановку, существующую в Ливане.
— И в этой ситуации,— сказал он,— мы стремимся к тому, чтобы «Ан-Нида» служила дальнейшему сплочению, мобилизации ливанского народа на борьбу против тех, кто стремится расколоть Ливан, кто служит интересам империализма и сионизма. Уже сегодня «Ан-Нида» стала голосом не только ливанских коммунистов, но практически и всех Национально-патриотических сил Ливана.
Но, решая общенациональные задачи, мы не забываем, что участвуем в острейшей идеологической борьбе, разворачивающейся в наши дни и в Ливане, и во всем арабском мире, где местная реакция делает ставку на антикоммунизм, стремится, используя националистические чувства и шовинизм, натравить широкие массы на коммунистов, отвлечь их от борьбы против империализма раздуванием антикоммунистической и антисоветской истерии. В этом участвуют и некоторые органы буржуазной ливанской прессы, опирающиеся на так называемые «нефтяные доллары», поступающие из-за рубежа. Наша же газета опирается на поддержку широких слоев ливанских трудящихся. Наша опора на массы, защита интересов трудящихся, интернационализм, антиимпериализм и антисионизм — все это сильнее любых «нефтяных денег», и «Ан-Нида» доказывает это ежедневно своей борьбой. И поэтому мы смотрим в будущее уверенно и смело.
Р. S. (1983 г.) В дни израильского вторжения в Ливан в июне 1982 года и осады агрессорами Западного Бейрута «Ан-Нида» продолжала оставаться на боевом посту. Несмотря на обстрелы и бомбежки, отсутствие электроэнергии, нехватку бумаги, типографской краски, газета выходила ежедневно, вдохновляя защитников города на отпор врагу. А в дни, когда израильтяне вероломно ворвались в Бейрут и учинили в нем кровавые погромы, газета продолжала выходить подпольно. Ее редакция и типография были перенесены в заранее подготовленные тайные укрытия.
Сегодня «Ан-Нида» продолжает вести борьбу за освобождение ливанской земли от израильских оккупантов, против планов США и других стран НАТО превратить Ливан в свой военный плацдарм на Ближнем Востоке. Местная реакция мечтает расправиться с газетой ливанских коммунистов. Против «Ан-Ниды», как когда-то, уже принимались полицейские меры. Один из ее редакторов был избит «неизвестными», ее корреспондентов арестовывают, издателя вызывали в прокуратуру...
Но «Ан-Нида» продолжает выходить. В ее истории появляются все новые и новые героические страницы.
Из книги "Горячий треугольник", 1984 г.
Внимание! При использовании материалов сайта, активная гиперссылка на сайт Советика.ру обязательна! При использовании материалов сайта в печатных СМИ, на ТВ, Радио - упоминание сайта обязательно! Так же обязательно, при использовании материалов сайта указывать авторов материалов, художников, фотографов и т.д. Желательно, при использовании материалов сайта уведомлять авторов сайта!
in ENGLISH
пластинки
видео
